21:27 Ближе чем родной отец. Старец Паисий и его чада | |
 Путь на Афон открыт только мужчинам. Но в Греции есть и женский монастырь, где живут по строгим афонским правилам и служат без электричества при свечах. Этот монастырь в селении Суроти основал афонский старец Паисий Святогорец, книги которого так полюбили в последние годы в России. Корреспондент «НС» отправилась в Суроти, чтобы встретиться с людьми, которые помнят старца Паисия. «Я был атеистом»
«Когда старец Паисий навещал сестер в монастыре Иоанна Богослова, к нему приезжали тысячи людей. А я пришел специально, чтобы посмотреть, как их всех “обманывает мошенник”. Я был атеистом. Это было в 1988 году. Шла служба. Храм был разделен на две части: для мирян и для монахинь. Между помещениями была натянута веревочка, я не знал, что мне нельзя внутрь, и перешагнул. Среди монахинь сидел старец, лицо которого излучало свет… Увидев это, я вышел, а через два дня пришел снова, за благословением. Потом я поехал на Афон и так остался со старцем на всю жизнь», – вспоминает Николаос Ментесидис – ювелир, близко знавший старца. Таких историй, когда первая, а иногда единственная встреча со старцем Паисием меняла жизнь людей, много. Особенно часто их рассказывают в Суроти, тихой деревеньке в окрестностях Салоник. «Многие, кто знал старца, перебрались сюда – поближе к монастырю, – утверждает местный почтальон Поликлетос Каракацанис. – Вы зря думаете, что в Греции все верующие – статистика говорит об обратном: только 2 процента “православных” регулярно причащаются. Мы стараемся жить рядом, держаться Бога и друг друга». По дороге в Суроти продаются небольшие, в человеческий рост, церквушки-часовенки (как у нас срубы или бани), такую часовню можно купить и поставить около своего дома или в оливковой роще. Судя по их количеству, в окрестных селениях действительно много верующих. «Отец Паисий говорил мне, – вспоминает Афанасий Раковалис, автор книг о старце, – чтобы избежать греха в наше сложное время, надо очень крепко держаться Церкви. Чем дальше, тем меньше будет людей теплохладных: народ разделится, кто отойдет от Церкви – отойдут далеко, а кто останется с Богом – будут усердны». Усердные
Для жителей Суроти образцом усердия служат монахини монастыря св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Больше половины сестер, а всего их 67, хорошо помнят старца Паисия. Он помог им написать устав и духовно руководил обителью. Ответы на вопросы, опубликованные в книгах «Слов старца Паисия» (на русский переведены издательством «Святая гора»), были обращены именно к этим монахиням. Монахини избегают общения с внешними, не дают интервью. Это не случайно. Популярность старца Паисия в Греции очень велика, и некоторые недобросовестные политики и журналисты пользуются его авторитетом – искажают слова старца в свою пользу, чтобы добавить своим идеям веса. «Кроме того, геронда (“старец” по-гречески. – Е. С.) считал, – рассказывает одна из старших монахинь, – что любое наше участие в светской жизни, в том числе и общение с журналистами, может навредить нам самим». Старец писал: «Если монах будет постоянно занят внешним, то неизбежно духовно одичает и не сможет усидеть у себя в келье, даже если его свяжут, ему всегда будет нравиться общаться с людьми, проводить с ними экскурсии, говорить о куполах и об археологии, показывать им горшки с разными цветами, устраивать для них обеды». «Мы ведь делимся нашим богатством, – оправдывается монахиня, – издаем записи бесед со старцем и его письма!» Любознательным паломникам в монастыре выдают почитать книги о старце, изданные в разных странах, на разных языках. Библиотека расположена в архондарике – особом помещении для встречи гостей. Там, устроившись с книгой на лавочке, можно выпить чашку кофе и попробовать сладкого рахат-лукума. Угощать паломников лукумом – древняя афонская традиция, которая соблюдается и в Суроти. Говорят, что в менее населенных монастырях монахи, быстро разложив при входе баночки со сладостями, прячутся в своих кельях, чтобы исполнить долг гостеприимства, но все-таки не встречаться с туристами. Грязный лукум
Недалеко от тропинки, ведущей к храму, растет большое оливковое дерево. По воскресным дням и в праздники кто-то из старших монахинь проводит в его тени беседу с приезжими. Обычно все садятся в круг на пенечках-стульчиках и задают матушке свои вопросы или слушают ее рассказ, а иногда – воспоминания о старце.   Старец никогда не злился и не раздражался. Если его пытались разозлить, он ссылался на головную боль или на дела и уходил так, чтобы не обидеть никого. Но однажды он очень рассердился на меня. Я приехал с другом, и нам хотелось остаться спать у старца во дворе. Начинался дождик, и я дерзнул попросить старца помолиться, чтобы дождь прошел стороной. Старец выгнал нас обоих из своей каливы со словами: “Кто вы такие, чтобы знать план Бога? Если Бог устраивает дождь сейчас, значит, дождь нужен сейчас – какая это большая ответственность заботиться о всей земле и устраивать дождь в нужное время! А у вас какой план? Как «я хочу» делать и ни о ком больше не думать?” Правда, когда мы отошли от каливы, я обернулся и увидел, что старец нас благословил и перекрестил». Способ не спать
В гостевом корпусе, куда меня поселили, жили еще пять молодых девушек (мужчинам останавливаться на территории монастыря нельзя). Три веселые подружки, студентки педагогического университета в Салониках, Евангелия, Варвара и Анна, часто приезжают в монастырь на выходные «помолиться и отдохнуть от большого города». Все три собираются со временем выходить замуж, но монастырскую жизнь любят: ходят на службы и ищут себе послушания, «чтобы помочь сестрам». Другие две девушки, Елена и Христина, приехали по одной, они ведут себя потише, подолгу молятся в своих комнатах – видно, что склоняются к иноческой жизни.  «Я засыпаю на длинной службе, – честно призналась Варвара, – но если совсем не ходить в храм, какой смысл сюда приезжать? Хотя способ не спать я знаю – надо всю службу стоять на ногах. Это трудно. Поэтому я сажусь в стасидию и… засыпаю». В монастыре служат по новому стилю, как и везде в Греции, но по афонскому уставу, без электричества, при свечах и полным чином. Утром служба начинается в четыре и заканчивается в десять. Правда, литургия бывает не всегда. Ее служит приглашенный с Афона священник только по воскресеньям и праздникам. Причащаются на литургии многие, хотя, как это принято в Греции, без исповеди. Исповедь в монастыре совершается в отдельное время. За духовной жизнью общины следит герондисса (игуменья), она принимает у сестер откровение помыслов и определяет, с какой частотой им следует причащаться.Вечерняя служба короткая, исключая случаи, когда совершается всенощная, которая в прямом смысле слова длится всю ночь. Но чаще богослужение продолжается с пяти до восьми вечера и включает в себя часовой перерыв на ужин – как на Афоне. Монастырский храм и правда разделен веревочкой. Когда прихожан становится слишком много, монахини, нисколько не смущаясь, уплотняются и передвигают веревочку ближе к алтарю, чтобы вновь пришедшим было не тесно. Слева стоят женщины, справа – мужчины. Женщины без платков, но обязательно в юбках, кто пришел в брюках, получает юбку при входе в монастырь – это правило, заповеданное старцем Паисием. По стенам храма расположены стасидии, а рядов мягких стульев, как это обычно бывает в греческих храмах, нет (только складные стульчики для немощных). «Для грека храм – как одна из комнат его дома, – рассказывает наблюдательный паломник из России. – С одной стороны, он чувствует свою потребность в ней и свою ответственность за нее, с другой стороны, “у себя дома” он обычно хочет, чтобы ему было удобно и легко: брюки, стулья, короткие службы». Но старец Паисий строго обличал всякого рода «церковный комфорт»: «Если бы у каждого монаха была рядом мама, которая ухаживала бы за ним, то, конечно, это было бы удобством, – писал он сестрам. – И если бы в церкви ставили магнитофон, чтобы он воспроизводил звуки (молитвы), то, конечно, это было бы отдыхом, и еще большим отдыхом было бы, если бы стасидию переделали в кровать. Нет сомнений, что для аскета было бы удобно, если бы у него была маленькая машинка специально для того, чтобы перебирать четки, и кукла-аскет, которая падала бы и вставала, творя за него поклоны, а сам он купил бы себе мягкий матрац, чтобы лежать и давать отдых своей исстрадавшейся плоти. Конечно, все это приносит облегчение плоти, но душу опустошает и делает несчастной, оставляя ей только женские эмоции и беспокойство». Трапеза – часть службы
Монахини едят только два раза в день. У паломников жизнь полегче: им предлагается дополнительный легкий завтрак после службы, потом еще молоко с печеньем на полдник, а такие мелочи, как кофе и рахат-лукум, и вовсе можно брать без ограничения в течение всего дня. Монастырская трапезная, расписанная фресками, как храм, находится в сестринском корпусе. Сначала заходят монахини, а уже потом на указанные места рассаживаются паломники. Трапеза состоит из одного основного блюда (вареные бобы, каша или макароны) и закусок (оливки, салат из капусты, сыр фета). Посуда металлическая. У каждого есть дополнительная маленькая тарелочка – туда можно отложить лишнюю еду, если порция для вас оказалась слишком большой. Из напитков – кувшин с водой; ни чая, ни кофе не бывает никогда. Чай греки вообще не пьют, разве что когда заболевают простудой, поэтому обычно он даже продается в аптеках. На десерт фрукты, мед, восточные сладости – все разделено на порции. Местные кондитеры готовят очень искусно – греки любят сладкое. Коробка сладостей из хорошей кондитерской воспринимается как дорогой и желанный подарок. «Однажды, когда я был у старца, пришли к нему в каливу молодые люди, 15 человек, – рассказывает Николаос Ментесидис. – Они принесли с собой восточные сладости ему в подарок, каждый по большой коробке. Старец, как только их увидел, не пуская во двор, сказал, чтобы они обменялись коробками и приняли бы их как благословение от него: «Йоргос, отдай Димитрису, Димитрис – Костасу…» – распорядился он. Потом проследил, чтобы они все до последней конфетки доели, и сказал: «Зачем вы все приносите мне то, что мне не нужно, и заставляете заботиться об этом?» Во время трапезы одна из сестер читает со специальной высокой кафедры, которую здесь называют амвоном, жития или поучения святых. «Чтение зависит от ситуации в монастыре, мы читаем то, что на данный момент актуально для общины», – рассказала одна из старших монахинь. По звонку колокольчика чтение заканчивается, все встают, молятся, первыми выходят паломники. «Во время трапезы все держат в голове, что служба еще не окончена, – объясняет одна монахиня, – поэтому общий настрой не расслабленный. Трапеза – не отдых после службы, а ее часть». Самое большое чудо
Возле могилы старца, слева от алтаря храма прп. Арсения Каппадокийского, всегда толпится народ, особенно в воскресный день. Обычная картина: муж и жена, вдвоем преклонив колени, молятся вместе о чем-то общем. «Как и Иоанн Златоуст, будучи монахом, старец Паисий знал о семейной жизни больше, чем те женатые люди, которые к нему приходили, – рассказывает Василевс Саррис, бывший преподаватель Афонской школы для мальчиков. – Старца просвещала Божественная Любовь. Однажды я пришел к нему пожаловаться на своего тестя, что он задерживает мою свадьбу и это, дескать, может вынудить меня совершить плотской грех! Старец мою злобу выслушал, но на шантаж не поддался, наоборот, пожалел тестя, предположив, что у него финансовые трудности! Так и оказалось. Немного погодя, когда тесть рассчитался с долгами, мы сыграли замечательную свадьбу».  Люди продолжают приезжать к старцу и после его кончины. Кто-то попросить о чем-то, кто-то – благодарить за заступничество перед Богом. Людмила и Юдифь приехали в Грецию из Аризоны, в иконоведческий тур. Обе они учатся писать иконы, хотя Юдифь – буддистка, но она заинтересовалась Православием после того, как прочитала книгу «Слов» старца Паисия. «Я так полюбила его, что сейчас мы отбились от группы и приехали сюда», – широко улыбаясь, говорит Юдифь. А Людмила комментирует: «Она еще некрещеная, но она ищет сейчас свою веру – думаю, что через книги старца и по его молитвам она придет к Богу». Весь день на могилке у старца дежурит монахиня. Она протирает крест, следит за свечами, дарит паломникам масло от лампадки и фотографии старца. Вечером, когда монастырь закрывается, укрывает могилку специальным брезентовым тентом, укутывает в чехол деревянный крест и уносит в укрытие лампады и цветы, которые приносят старцу паломники. «Два месяца назад ко мне приезжал священник с Кипра, – рассказывает отец Григорий, постриженик старца Паисия, духовник женского монастыря в Метаморфоси. – Он рассказал, что его сын ехал на машине с большой скоростью и навстречу ему вылетел грузовик, водитель которого от усталости уснул. За секунду до столкновения сын увидел на месте водителя грузовика старца Паисия. Произошла страшная авария, но в ней никто не пострадал. Оказалось, что перед отъездом матушка незаметно с молитвой положила в машину сына фотографию старца, которую взяла на его могилке». Послушания
Для «трехдневных» паломников послушания в монастыре не предусмотрены – молись Богу, живи, читай, гуляй в свое удовольствие. Но и сами монахини занимаются только церковными послушаниями. «Старец благословил нас больше молиться, заниматься иконописью, паломниками, книгами, – рассказывает одна из старших монахинь. – У нас есть оливковый сад, где мы собираем оливки, из которых делаем масло для еды и в лампады. Ничего другого мы не выращиваем, коров, коз и куриц у нас нет. Монахи должны молиться – это наше дело». Старец писал: «Монахи не оставляют пустыню, чтобы пойти в мир и помочь там какому-нибудь бедняку или посетить какого-нибудь больного в больнице и принести ему апельсин или другое утешение – то, что обычно делают миряне, дело, которое от них взыщет Бог, но монахи должны за всех молиться».  «Старец ничего ни от кого не брал, а если что брал, то только для того, чтобы тут же раздать, – рассказывает Николаос Ментесидис. – Когда я хотел что-то старцу привезти, я звонил в Суроти, узнавал, что ему требуется, и привозил как будто от монастыря, иначе он не брал». Быть рядом со святым
Ювелир Николаос Ментесидис в своей мастерской выбивает изображения старца Паисия на серебряных пластинах – без нимба, как положено, но святость старца для него, как и для всех остальных, очевидна. «Мы оставили дело канонизации Церкви, – говорят монахини. – Вероятно, должно пройти какое-то время, может быть, несколько десятков лет или несколько поколений. Старец Паисий был великим подвижником, и Господь несомненно прославит его в свое время. Хотя никто не мешает нам молиться ему келейно уже сейчас». «Однажды я спросил у старца, чего мы должны просить у Бога? – рассказывает Афанасий Раковалис. – Он ответил мне: покаяния. Чтобы нам увидеть наше повреждение и чтобы мы боролись всеми силами, потому что не все спасутся. В этот мир мы пришли не для того, чтобы сладко жить, а чтобы сдать экзамен, хотя бы на тройку. Потому как возможности пересдать не будет. Тогда я стал думать о том греховном состоянии, в котором пребываю, и очень скорбел, что огорчаю Господа и не делаю ничего доброго. Я сказал об этом старцу. Старец обнял меня и поцеловал: “Христос пришел на землю, чтобы спасти грешников, праведники в этом не нуждаются”«. Как-то раз я переживал, что в мире так мало христиан, из них так мало причащаются, а из них и того меньше тех, кто понимает, что такое Причастие. Старец сказал мне, что сегодня люди не хотят слышать о Христе, отворачиваются от Него. Но скоро произойдут события, которые изменят ситуацию, люди будут желать узнать о Христе больше. Дома наполнятся иконами, улицы – храмами, а храмы – верующими. Все, что он говорил лично мне, произошло. Например, я еще не был женат, а старец говорил мне, сколько у меня будет детей. Поэтому я на сто процентов уверен и относительно всего остального, что он говорил. Вот увидите, так и будет. Быть рядом со святым очень хорошо! Старец был такой смиренный, что мы забывали, кто перед нами. В нем было столько любви, что каждый ощущал, что он ближе, чем родной отец. Это был человек очень живой и открытый. Он обращался к нам как к равным, и мы свободно говорили обо всем. Разве что иногда я задумывался о том, какой он удивительный, и тогда ощущал почтение и страх. Рядом с ним всегда чувствовалось присутствие Божие. Однажды мы вместе поехали в поездку на три дня. Какая же во мне была радость от близости нашего общения! Старец нас подталкивал на небо. Просто находясь с ним рядом, мы духовно преображались благодатью Божией. Это как когда ты находишься рядом с камином – чувствуешь тепло, хотя с твоей стороны нет никаких действий». Старец Паисий
 Старец не любил фотографироваться. «Он позволял себя фотографировать только для тех людей, кто был очень болен или должен был скоро умереть», – рассказывает Ментесидис Николаос, который был близко знаком со старецем и возил его на своей машине с Афона в СуротиСтарец Паисий Святогорец, в миру Арсений Езнепидис, родился в Фарасах Каппадокийских (в Турции) в 1924 году. Кроме маленького Арсения в семье было еще девять детей. Через две недели после рождения Арсения фарасийские греки бежали из Турции в Грецию. Перед отъездом святой Арсений Каппадокийский (1841-1924), бывший тогда приходским священником в селе, окрестил мальчика и дал ребенку свое имя, пророчески сказав: «Хочу оставить после себя монаха». Больше всего маленький Арсений любил читать жития святых, так что его старший брат даже отбирал и прятал от него книги. Юность Арсения прошла в городе Коница, где он выучился в школе и получил профессию плотника. Но с началом Гражданской войны в Греции (1944-1948) был призван в действующую армию. Отслужив, Арсений ушел на Афон, в 1954 году принял рясофор с именем Аверкий. А через два года был пострижен в малую схиму с именем Паисий. С 1958-го по 1962 год он прожил в Коницком монастыре в селении Стомио, после чего отправился на Синай. Два года провел в скиту святых мучеников Галактиона и Епистимии на Синайской горе, где и сейчас сохранилась его келья, но потом из-за болезни легких вернулся на Афон и поселился в Иверском скиту. В 1966 году болезнь развилась так сильно, что отцу Паисию отняли большую часть легких. Когда старец лежал в больнице, к нему обратились несколько женщин, желающих строгой иноческой жизни, с просьбой помочь им основать монастырь с афонским уставом. Старец получил благословение архиерея на открытие женского монастыря, нашел хорошее место для строительства, и уже в 1967 году в Суроти поселились первые сестры. Отец Паисий специально приехал с Афона и два месяца прожил в общине – помог наладить строй обители. «Он вникал во все стороны жизни – начиная от самых простых, житейских, вплоть до самых серьезных и духовных, – пишет в одной из первых книг о старце, изданных в Суроти, игуменья Филофея. – Ему было всего 43 года, но уже тогда отец Паисий обладал поистине старческой мудростью. Старец помогал нам и своею молитвой, а также письмами, которые присылал с Афона разным сестрам лично или же всем вместе». Навещая «своих сестер» дважды в год, он опекал монастырь до самой своей смерти 12 июля 1994 года. Старец умер и похоронен не на Афоне, где он прожил большую часть своей жизни, а в основанном им монастыре, в Суроти. «Это было промыслительно, – считают монахини, – если бы геронда был похоронен на Афоне, женщины не могли бы приходить к нему!» Екатерина Степанова
| |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |