| Главная » Статьи » Житие старца Паисия Святогорца |
Глава одиннадцатая. В КАЛИВЕ ЧЕСТНОГО КРЕСТА (2)
Житие старца Паисия Святогорца* ◄ Глава 11 (1) Глава 11(2) Глава 11(3) ►
Глава одиннадцатая В КАЛИВЕ ЧЕСТНОГО КРЕСТА
Георгакис с Тибета
Один юноша лет шестнадцати-семнадцати по имени Георгакис приехал на Афон и ходил по разным монастырям. В трехлетнем возрасте родители отдали его в буддистский монастырь на Тибете. Мальчик очень преуспел в йоге, стал совершенным колдуном и мог вызывать любого демона, какого только хотел. Также он в совершенстве выучился каратэ, имел черный пояс. С помощью сатаны он показывал производящие сильное впечатление «фокусы»: здоровенные камни разбивал ударом руки, как грецкие орехи; мог читать закрытые книги, а лесные орехи сдавливал в кулаке так, что скорлупа падала, а ядра оставались прилипшими к ладони.Кто-то из монахов, желая помочь Георгакису, привел его к отцу Паисию. Юноша спросил Старца, какими он обладает силами и на что способен. Старец ответил, что сам по себе он никакой силы не имеет и вся сила — от Бога. Георгакис, желая произвести на Старца впечатление, сосредоточил взгляд на лежавшем вдалеке большом камне, и вдруг камень рассыпался в крошку. Тогда Старец перекрестил один маленький камешек и попросил Георгакиса раскрошить и его. Тот сконцентрировался, стал производить различные колдовские действия, но ничего сделать с камнем не смог. Вдруг юноша начал дрожать. Сатанинские силы — которыми, как ему казалось, он повелевал, — будучи не в силах расколоть маленький камешек, в ярости обратились против него самого и, подбросив его — словно камень из пращи, — зашвырнули на противоположную сторону оврага. Старец помог Георгакису выбраться из зарослей. Юноша был в жалком состоянии. «В другой раз, — рассказывал Старец, — когда мы с ним беседовали, он вдруг вскочил, схватил меня за руки и заломил их мне за спину. «Пусть Хаджифенди95, если может, придет и освободит тебя!» — прошипел он. Я воспринял эти слова как богохульство — чуть дернул руками: вот так — и он отлетел в сторону. Тогда он высоко подпрыгнул и хотел ударить меня ногой, но его нога, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, остановилась в нескольких сантиметрах от моего лица. Бог меня уберег. Я оставил этого несчастного на ночь у себя в келье. Бесы, разъярившись на него за то, что он не смог меня победить, утащили его вниз, в овраг, и там избили. Утром в жалком состоянии, израненный, весь в земле и колючках, он вылез из оврага и признался: «Это сатана избил меня за то, что я не смог тебя победить». Старец убедил Георгакиса принести ему свои магические книжки, чтобы их сжечь. На какое-то время отец Паисий оставил Георгакиса у себя и — пока тот оказывал ему послушание — помогал ему. Старец выяснил, был ли Георгакис крещен, и даже разузнал, в каком храме было совершено Таинство. Сила и Благодать Старца потрясли юношу, и ему захотелось стать монахом. Но монашеская жизнь оказалась ему не по силам. Старец рассказывал другим о случае с Георгакисом, для того чтобы доказать, насколько велико заблуждение тех, кто считает, что все религии равны, что все они верят в одного и того же Бога, а между тибетскими и православными монахами якобы нет никакой разницы. Поездка в Австралию
В 1977 году, по приглашению Православной Церкви в Австралии, Старец Паисий вместе с тогдашним игуменом монастыря Ставроникита отцом Василием посетил Австралию, чтобы духовно помочь живущим там грекам.Старец рассказывал: «В самолете я вдруг почувствовал в себе изменение и спросил, над какой страной мы летим. Оказалось — над Сирией. Эта страна имеет многую Благодать — из-за тех подвижников, что подвизались в ее пустынях. То же самое я почувствовал и над Святой Землей. Потом я вдруг ощутил холод, некое демоническое «излучение», и тут стюардесса объявила, что мы пролетаем над Пакистаном. А когда мы прилетели в Австралию, у меня было такое чувство, что эти места еще не освятились мученической кровью и преподобническим потом, но что это произойдет». В Мельбурне Старец остановился в доме ныне почившего иерея Иоанна Лимоянниса. Днем Старец беседовал с людьми, готовя их к Таинству Исповеди. Дочь отца Иоанна, Деспина, вспоминает: «Старец Паисий был мудрый человек. Он знал о твоих проблемах еще до того, как ты начнешь ему рассказывать. Он весь благоухал — и сам, и даже комната, в которой он жил. Моя больная мать говорила: «Мы принимаем у себя святого человека, который приносит нашему дому благословение. Ходит он так, что шагов не слышно. Да ведь это просто ангел без крыльев! На лице у него видна Божественная Благодать. С того дня, как он у нас поселился, я стала чувствовать себя совершенно здоровой! Я ему кладу чистые полотенца, а он ими не пользуется — вытирает лицо собственным маленьким полотенчиком, и как оно благоухает!..» «Старец советовал нам, — продолжает госпожа Деспина, — быть смиренными, молиться и просить у Благого Бога разрешения наших проблем. Он говорил, чтобы мы не пытались разрешать свои проблемы сами, потому что, делая это, мы лишь запутаем их еще больше. Одно одеяло, которым укрывался Старец, моя мать хранила как святыню. Когда она была больна, то укрывалась этим одеялом и ощущала на себе многую Благодать Божию». Отец Спиридон Вандорос, настоятель храма Святителя Нектария в Мельбурне, возил Старца Паисия на своей машине. Он рассказывает о следующем чуде: «Моему земляку, Дионисию Спилиотису, родом из города Аргостоли с острова Кефаллония, тогда было тридцать лет. Он был женат и имел двоих детей. У него случился инсульт в тяжелой форме. Врачи сказали, что долго он не проживет, а если и будет жить, то в состоянии комы. Когда Дионисий лежал в Королевской больнице Мельбурна, я привез туда Старца Паисия. Старец много раз крестообразно осенил голову больного мощевиком-ракушкой, в котором были мощи святого Арсения Каппадокийского, и помолился за него. Через несколько дней, к изумлению и восторгу врачей и родных, Дионисий в совершенном здравии был выписан из больницы и возвратился домой. Он до сих пор живет в местечке Дроманна недалеко от Мельбурна». Когда Старец посетил Австралию, протосингелом Австралийской архиепископии был архимандрит Стефан — в настоящее время игумен монастыря Пресвятой Богородицы «Всецарицы». Его Высокопреподобие вспоминает: «Посещение приснопамятным Старцем Паисием Австралии было тихим, негромким — поскольку в то время большинству он был незнаком. На меня особое впечатление произвел вот какой случай. В один из вечеров мы со Старцем приехали в небольшой храм. Оставив его в храме, я вышел по делу и почти сразу — всего через несколько минут — вернулся в церковь. Но Старца там не оказалось. Я позвал его по имени, но мне никто не ответил. Я позвал еще два-три раза, но снова — молчание. Я забеспокоился, закричал почти в полный голос. Вдруг вижу, как он выходит из-за дальних стасидий храма. У него был такой вид, словно он выходил из иного мира. Я сделал вывод, что за это короткое время Старец духовно погрузился в молитву. Черты его лица, казалось, изменились. Он словно выходил из внемирного пространства, которое было ему хорошо знакомо и в которое он был способен перемещаться посредством молитвы. Конечно, тогда обо всем этом ни я, ни он даже не упомянули. Однако я оценил его духовное достоинство, понял, что за человек был в тот момент рядом, каково было его духовное величие. Благословение его и молитва да будет с нами. Он нас любил. Когда он уехал, мы чувствовали близ себя его присутствие. В своем монашеском правиле, молясь по четкам, я призываю его имя». Один грек из Австралии рассказывал, что, когда Старец выходил из алтаря храма, к нему приблизилась женщина и попросила его благословения. Старец рукой стал делать ей знак, чтобы она уходила, отгонял ее от себя. В недоумении она спросила: «Это Вы мне, Геронда?» — «Да». — «За что? Что я сделала?» — «Пойди сперва помирись со своей двоюродной сестрой и потом приходи», — ответил Старец. И действительно, эта женщина поссорилась со своей двоюродной сестрой и даже не разговаривала с ней. Будучи в Австралии, Старец подчеркивал необходимость основания там монастырей, чтобы они духовно помогали людям, опережая и одолевая разных йогов и пятидесятников, которые своим лжесветом сбивают людей с пути. Посещение Старцем далекого континента оставило неизгладимый след в сердцах живущих там православных греков. Один священник из Австралии рассказывал: «Мы чувствуем, что он словно благословил Австралию на четыре стороны горизонта. Христиане, знавшие Старца, по праву чтут его память и призывают его благодать и помощь». Ночной посетитель
Старец рассказывал, что вскоре после возвращения из Австралии произошел такой случай. «Как-то поздним вечером я услышал стук в дверь и, спросив: «Кто там?» — услышал в ответ имя своего знакомого. Потом голос из-за двери спросил: «Сколько сейчас времени?» — и сам же ответил: «А, знаю. Три». Я посмотрел на часы — действительно, было три96. Я открыл дверь и — увидел диавола! Он был лысый и очень уродливый, с лицом красным, как медь. В гневе диавол сказал мне: «За то зло, которое ты мне делаешь, я тебя отсюда выгоню!» После этих слов он исчез, оставив после себя невыносимое зловоние».Старцу было настолько больно за то жалкое состояние, до которого дошел диавол, что, рассказывая об этом, он долгое время глубоко вздыхал и, скорбно качая головой, говорил: «Во что же превращается тот, кто удаляется от Бога! До какого жалкого состояния довело себя лучшее из творений Божиих! Если бы люди знали, какой диавол вонючий и гадкий, то все бы его презирали и никто бы не грешил». Личина явившегося Старцу диавола было настолько отвратительна, что Старец говорил, что если бы было возможно, то он желал бы, чтобы те, кто идут в адскую муку, по крайней мере, не видели его лица. Явление Христа
Старец рассказывал иеромонаху Г.: «Молясь Христу, я ощущал некое затруднение. Вот Матерь Божия — Она для меня как родная Мать. Святая Евфимия — тоже родная. Я ее зову: «Святая ты моя Евфимьюшка!..» А молясь Христу, я чувствовал затруднение. К Его иконе я прикладывался со страхом. И когда во время Иисусовой молитвы мой ум иногда отходил от Христа, меня это не расстраивало. «Кто я такой, чтобы постоянно иметь свой ум во Христе?» — говорил я себе. И вот произошло то, о чем я хочу тебе рассказать.Был вечер после праздника Обретения главы Честного Предтечи, канун памяти святого апостола Карпа97. Я чувствовал себя невесомым, воздушным. Никакой охоты спать у меня не было, и я подумал: «Дай-ка я сяду напишу что-нибудь про батюшку Тихона и пошлю это сестрам в Суроти». До восьми тридцати по-святогорски я написал около тридцати страниц. Спать мне не хотелось, но я решил прилечь, потому что немного устали ноги. Начало светать. До девяти по-святогорски (примерно шесть утра по-мирскому) я еще не уснул. И тут я увидел, как исчезла одна из стен моей кельи (та, что в сторону мастерской, возле нее стоит кровать). Я увидел Христа — в Свете, на расстоянии примерно шести метров от меня. Я видел Его сбоку. Волосы Его были светлыми, а глаза голубыми. Он мне ничего не говорил, только смотрел — но не прямо на меня, а как бы чуть в сторону. Я все это видел не телесными глазами. Тут телесные глаза открыты ли, закрыты ли — никакой разницы нет. Я все это видел глазами душевными. Увидев Его, я подумал: «Как же они могли в такое Лицо плевать? Как же они — не боявшиеся Бога люди — могли к такому Лицу прикоснуться? Как они могли вколачивать в это Тело гвозди? О, Боже мой!..» Я был поражен. А какую я испытывал сладость! Какое радование! Я не могу описать словами эту красоту. Она была тем, о чем говорится: «Красен добротою паче сынов человеческих». Вот какой была эта красота. Я никогда не видел ничего подобного ни на одной из Его икон. Одна только, не помню уже, где я ее видел, — была немного похожа. Человеку стоило бы подвизаться тысячу лет ради того, чтобы увидеть эту красоту хотя бы на одно мгновение. О, сколь великие и неизреченные вещи могут быть дарованы человеку — и какими ничтожными пустяками мы занимаемся! Я верю, что это явление было подарком, который мне сделал батюшка Тихон. Ты только об этом никому не рассказывай. Я и тебе-то долго думал, говорить или не говорить. И видишь, пока ты у меня был — столько времени не говорил ничего, сейчас только решился, когда ты уходишь»98. Через два дня, вновь встретившись с иеромонахом Г., Старец сказал ему: «Я всю ночь проплакал. И зачем я тебе только это рассказал! Я не боюсь, что ты передашь это другим, нет. Но сам я, рассказав тебе об этом, потерпел ущерб». Одна из сестер монастыря Суроти, почувствовав, что со Старцем произошло что-то необыкновенное, написала ему: «Такого-то мая, в таком-то часу... Остальное Вы расскажете нам сами». И действительно, приехав через какое-то время в Суроти, Старец рассказал сестрам об этом событии и описал Явившегося ему Христа. По его точным описаниям монахини-иконописицы написали икону Господа. Рыба
Старец рассказывал: «Был воскресный день, Неделя о слепом. Я чувствовал себя изможденным, и у меня появился помысел о том, что если бы я поел немного рыбки, то это пошло бы мне на пользу. Мне захотелось рыбы не по похоти чревоугодия, но как лекарства. В то время у меня были проблемы и с кишечником. Потом мне понадобилось сходить в соседнюю келью. На обратном пути я увидел большую птицу, похожую на орла. Она летела так низко над землей, что я нагнулся, чтобы она меня не ударила. Я испугался, что эта птица могла быть диавольским искушением, и поэтому, не обращая на нее внимания, быстро вошел в свою келью.Вскоре мне вновь понадобилось выйти из каливы. На том месте, где мы с птицей едва не столкнулись, я увидел большую живую рыбу. Она лежала на земле и билась. Я сначала осенил себя крестным знаменем, поблагодарил Бога и потом поднял рыбу. Но разве после такого очевидного чуда захочется эту рыбу есть?» Чтобы не забывать об этом событии и всегда помнить о Промысле Божием, Старец на деревянной спинке своей кровати очень художественно изобразил орла, держащего в когтях большую рыбу. Кроме этого, в Цветной Триоди на полях страницы, где находится служба Недели о слепом, Старец описал это событие. Однако впоследствии по смирению, не желая, чтобы оно было известно другим, этот кусочек страницы он оторвал. И все же часть записи осталась на странице, потому что если бы Старец оторвал и ее, то были бы также уничтожены песнопения, напечатанные на обратной стороне. Для того чтобы запутать смысл, Старец зачеркнул некоторые слова из оставшейся записи и прочитать их удалось с трудом. Вот эта запись: То есть: «Слава Богу и благодарения (тем, кто) молятся (и посылают) милостыню (без шума) с птицами Божиими созданиям Божиим»99. Дороги и автомобили
Разгорелся спор об использовании автомобилей на Святой Афонской Горе. Между насельниками Святой Афонского Горы не было согласия. Одни настаивали на том, чтобы на Афоне появлялось больше автомобилей и они широко использовались, потому что таким образом монахи получают пользу и якобы выгадывают время для молитвы. Другие были убеждены, что для блага Святой Горы, для того чтобы не было утеряно безмолвие и не был искажен природный облик Афона, необходимо прекратить прокладывать новые дороги, и машины со Святой Афонской Горы должны быть удалены.Старец поддерживал вторых. Он выражал свое мнение с дерзновением и ясностью. Он говорил: «Если они хотят удобств подобного рода, то пусть перейдут в монастырь, находящийся в миру, и не разрушают Святую Афонскую Гору. Будет меньшим злом, если сами они потеряют в миру свое девство, чем если, оставшись на Святой Горе, разрушат девственность этого священного места. Даже по хребту Святой Афонской Горы они собираются проложить дорогу — так, чтобы она рассекала всю Святую Гору на две части. Ты только послушай! Ну неужели они этого не понимают? Это все равно что, если можно так выразиться, рубить по афонскому хребту топором. А к чему это приведет? Многие туристы будут на машинах кататься по всей Святой Горе, а найдутся еще и такие, что будут продавать прохладительные напитки. И Афонская Гора, которую Святые Отцы освятили своими подвигами, станет самым настоящим сумасшедшим домом...» Немного помолчав, Старец добавил: «Но Пресвятая Богородица не попустит того, чтобы Ее Сад был разрушен...» Представители многих монастырей приходили в каливу Старца, чтобы с ним посоветоваться. Старец, помимо решительных, но одновременно исполненных болью наставлений, даваемых представителям монастырей наедине, побудил их составить общее обращение — призыв запретить на Святой Горе дороги и автомобили. Старец сам подписал это обращение вместе с другими уважаемыми и видными святогорскими отцами. В конечном итоге, Священный Кинот решил, чтобы каждый монастырь ограничивался движением автомобилей на собственной территории. Но, к сожалению, это не только не изменило, но даже ухудшило положение дел. В конце концов, когда Старца уже не слушали, он со скорбью говорил: «Виновные за все это дадут ответ Богу. [А нам сейчас] хватит и того, чтобы не соглашаться с ними и не участвовать во всем этом». В то время Старец, побыв некоторое время в миру, возвращался на Афон. Была зима. Выпало много снега, и поэтому автобус из Кариеса не смог спуститься в Дафни за пассажирами, сошедшими с корабля. Большинство пассажиров были монахами. Все они сели в машину, принадлежавшую одному из монастырей, и стали уговаривать Старца Паисия, чтобы тот последовал их примеру. Но все их уговоры оказались тщетными. Старец в сопровождении одного юноши пошел в Кариес пешком. Он был изможден и простужен, за плечами нес довольно тяжелый рюкзак. Снег все валил и валил. Дойти в тот день до своей кельи он так и не смог. Лишь к позднему вечеру дошел до Кариеса и там переночевал. Старец предпочел трудности, лишь бы не нарушить делом того, что он утверждал словом. Свою позицию по этому вопросу Старец не изменил до конца своих дней. Достойно внимания то, что в последний день пребывания на Святой Горе перед отъездом Старца, незадолго до его кончины 21 октября 1993 года, на престольном празднике в келье преподобного Христодула, когда после Литургии Старца о чем-то спросили, он сменил тему беседы и с непривычной для него жесткостью стал обличать дороги и автомобили на Святой Афонской Горе. Старец, если можно так выразиться, хотел, чтобы его последние заветы ярко врезались в сердца его слушателей. Он как бы хотел «запечатлеть» то, во что верил. Икона
Был поздний вечер, канун памяти святого великомученика Артемия (19 октября 1978 года). Старец стоял на коленях и молился. У него над подушкой висела деревянная, обернутая в полиэтилен иконка Христа в том виде, как Он ему явился. Вдруг Старец заметил над подушкой некий Свет, словно двигающийся луч фонарика, и, присмотревшись, убедился, что этот Свет исходит от иконы. Исполненный небесного радования, Старец долго с благоговением лобызал икону. Икона продолжала излучать Свет. Это чудесное явление продолжалось нескольких дней. Один святогорский монах приложился к этой иконе через восемь дней после того, как она начала светиться в первый раз, и видел этот сверхъестественный Свет своими глазами. Потом, желая духовно утешить кого-то, Старец подарил ему эту излучающую Свет икону.«Святой, с которым поступили очень несправедливо»
Однажды Старец сидел на каменном приступке возле монастыря Ставроникита и беседовал с паломниками. Один из паломников, выпускник богословского факультета, утверждал, что авва Исаак Сирин был несторианином, и повторял — к несчастью для себя — известное западное воззрение по этому вопросу.Старец Паисий пытался убедить богослова в том, что авва Исаак Сирин был не только православным, но и Святым и что его аскетические слова исполнены многой Благодатью и силой. Но попытки Старца оказались тщетными — «богослов» упрямо стоял на своем. Старец ушел в свою каливу огорченным и погрузился в молитву. Когда он отошел от монастыря совсем чуть-чуть и дошел до места, где растет большой платан, с ним, по его собственным словам, «произошло одно событие», описать которое подробно он не захотел. По одному из свидетельств, Старцу было видение: он увидел проходящий перед ним лик Преподобных отцов. Один из Преподобных остановился перед Старцем и сказал ему: «Я Исаак Сирин. Я весьма и весьма православный. Действительно, в той области, где я был епископом, была распространена несторианская ересь, но я с ней боролся». Мы не в состоянии подтвердить истинность этого видения или его отвергнуть. Во всяком случае, не поддается сомнению то, что происшедшее со Старцем событие было сверхъестественным. Это событие с ясностью и четкостью известило Старца о православии и святости аввы Исаака. Книга преподобного Исаака лежала в возглавии кровати Старца. Он читал эту книгу постоянно, и шесть лет она была его единственным духовным чтением. Он читал одну фразу из этой книги и целый день повторял ее в уме, «работая» с ней глубоко и деятельно, по его собственному выражению, подобно тому как «жвачные животные жуют жвачку». В благословение приходящим Старец раздавал выдержки из слов святого Исаака, желая побудить людей к чтению его творений. Старец верил, что «изучение аскетических трудов аввы Исаака приносит большую пользу, потому что оно дает уразуметь глубочайший смысл жизни, и если у человека, который верит в Бога, есть малые или большие комплексы любого рода, помогает ему от них избавиться. В книге аввы Исаака содержатся многие духовные «витамины», благодаря которым это чтение изменяет душу»100. Мирянам Старец тоже советовал читать авву Исаака, но — понемногу, чтобы усваивать прочитанное. Старец говорил, что книга аввы Исаака имеет такую же ценность, как целая библиотека Святых Отцов. В том экземпляре книги аввы Исаака, которую читал Старец, под иконописным изображением Святого, где он держит в руках перо, Старец Паисий подписал: «Авва, дай мне твое перо, чтобы я подчеркнул все слова в твоей книге». То есть Старец хотел сказать, что книга эта имеет столь великое достоинство, что стоит подчеркивать в ней каждое слово. Старец не только читал слова аввы Исаака, но и испытывал к нему многое благоговение и особенно почитал его как Святого. На маленьком престоле храма его кельи «Панагуды» одной из немногих помещавшихся там икон была икона преподобного Исаака Сирина. От любви и благоговения к Преподобному, Старец дал его имя одному из монахов, которого постриг в великую схиму. Память преподобного Исаака Старец праздновал 28 сентября. Он сам установил, чтобы в этот день все отцы его круга совершали общее Всенощное бдение. На одном из этих бдений Старца видели в Фаворском Свете, возвышенным и измененным. До того как отцы начали праздновать память Святого 28 сентября, Старец подписал в Минее под 28 января (в этот день память преподобного Исаака Сирина совершается вместе с памятью преподобного Ефрема Сирина) следующие слова: «28 дня того же месяца память преподобного отца нашего Ефрема Сирина, и Исаака Великого Исихаста, с которым поступили очень несправедливо». Бесовское множество
Старец рассказывал: «Я сидел у себя в келье и вдруг услышал звон колокольчика. Выглянул в окно и увидел жуткое зрелище: гуру, преподававший черную магию, стоял за калиткой моей кельи, а его сопровождала целая толпа бесов. Какой ужас! Ведь человек — это образ Божий. Можно понять, если за кем-то ходит только один бес, а то ведь целая бесовская армия! Я им не открыл. Да и зачем было открывать? Чтобы терять с ними время?»Когда через несколько дней Старец пришел в монастырь Ставроникита, отцы рассказали ему о странном посетителе, который заходил в монастырь на днях. Старец ничего не ответил. Необычный защитник
Однажды к Старцу пришли несколько священников, духовники из мира. Они спрашивали его о том, как им относиться к грехам исповедующихся. Им хотелось без рассуждения применять акривию и строгость Священных Канонов, соблюдая их буквально и не беря в расчет покаяние кающихся. Старец отвечал, что мы должны относиться к людям снисходительно и с любовью. Духовники стояли на своем. Тогда Старец сказал им, что мы должны окружать любовью не только людей, но даже и змей.Когда Старец говорил эти слова, к нему подползла большая змея и приподнялась вертикально, словно желая таким образом подтвердить справедливость слов Старца. Собеседники Старца уверились в правоте его слов, будучи убеждены столь необычной поддержкой. «Помолися, и небо дождь даде»
Однажды Старца посетил молодой монах-святогорец. На прощание Старец сказал ему: «Давай сегодня ночью помолимся о том, чтобы пошел дождь, потому что засуха принесла немало бед тем, кто живет в миру. Посеянные хлеба засыхают от бездождия».Монах ночью молиться не стал. Он не отнесся к словам Старца всерьез, а может быть, просто о них забыл. С вечера на небе не было ни облачка. Ночью монах услышал, как начался дождь. Он был восхищен дерзновением Старца к Богу и той Благодатью, которую Бог ему дал — подобно пророку Илии. Старец мог отверзать небеса своей молитвой, и «сниде роса». «Хорошо, что я не молился, — рассказывал потом этот монах, — возможно, потом помысел говорил бы мне, что дождь пошел потому, что Бог услышал именно мою молитву». Ангел Хранитель
Старец вспоминал: «Была память святого Исидора Пелусиотского101. Из-за многих расстройств и огорчений я мучился сильными головными болями. От высокого давления у меня подергивался глаз, была опасность инсульта. Я чувствовал себя так, словно кто-то изнутри бил молотком и хотел выйти наружу. Около девяти часов вечера (по мирскому времени) я лег на кровать и увидел прекрасного Ангела, который как бы вышел из меня в образе двенадцатилетнего ребенка. Его светлые пушистые волосы опускались до плеч. Он улыбнулся мне и нежно провел своей рукой по моим глазам. Боль тут же прекратилась, исчезло и расстройство. Я чувствовал такую сладость! Захотелось, чтобы боль снова вернулась, — лишь бы еще раз увидеть своего Ангела Хранителя».* Старец Паисий Святогорец канонизирован в лике преподобных 13 января 2015 года.
95 Так звали святого Арсения Каппадокийского жители Фарас.96 По византийскому времени, то есть около девяти часов вечера по-европейски. На стене коридора Старец написал: «3 часа» — и нарисовал стрелку, которая, вероятно, указывала на место, где стоял диавол. 97 26 мая 1977 года. 98 Записано иеромонахом Г. со слов Старца 28 мая 1977 года. 99 В скобки взяты слова, зачеркнутые Старцем. 100 Старец Паисий Святогорец. Письма. 101 4 февраля 1979 года. | |
| Просмотров: 1413 | |
| Всего комментариев: 0 | |